Читать книгу - "Чародей безумный [ = Обезумевший чародей ] - Кристофер Сташеф"

— О, у меня имеется еще один союзник, который простит мой последний срыв и вернется, чтобы защитить меня. Его терпение и способность прощать не имеют границ.

— Как скажешь, — но леди явно колебалась. — Все равно, если понадобится, только позови меня, и мы придем.

— А как тебя зовут? — вежливо спросил Род.

— Мирабель.

— Благодарю тебя, леди Мирабель, — Род поклонился. — Будь уверена, если припечет, обязательно позову.

— Тогда ради тебя я отправлюсь спасать твоих монархов, — Мирабель плавно взмыла в воздух. — Прощай!

И она полетела на юг в сопровождении шаровой молнии и меча. Род помахал ей вслед. Волк посмотрел на него, словно усомнившись в его здравом рассудке (животные бывают иногда очень проницательны), потом фыркнул и помчался вслед за своей госпожой.

Род с улыбкой смотрел своим новым союзникам вслед.

Потом повернул назад, чтобы попрощаться с тем единственным призраком, о котором был уверен, что тот не призван злым колдуном.

* * *

Мирабель и ее свита подлетели к сосновой роще. Фея оглянулась через плечо, убедилась, что замок Брума скрылся из виду, и сказала:

— Довольно, дети. Мы можем приземлиться и сбросить маскировку, — она, как пушок, опустилась на землю. И как только коснулась земли, задрожала и засветилась, превратившись в добропорядочную мать семейства. Со вздохом Гвендолен соскочила с метлы, а факел опустился рядом с ней и превратился в Грегори. Шаровая молния стала Корделией, поющий меч с фырканьем обернулся Джеффри.

— Если снова будешь использовать этот камуфляж, — бросила ему Корделия, — научись выдерживать высоту звука.

Глаза Джеффри сузились.

— А ты на самом деле хотела бы жечь?

— Где твой брат? — резко спросила Гвен.

Они удивленно посмотрели на ведьму.

— Не знаем, мама, — немного погодя ответила Корделия. — Откуда нам знать?

— Вероятно, бежит сюда, — сказал, сморщившись, Джеффри, — потому что его ипостась не может летать. Но ему не стоило оставаться с ним.

— А если бы он полетел, — возразил Грегори, — папа тут же признал бы его и наш спектакль провалился бы.

Прежде чем Джеффри смог придумать возражение, из чащи показался худой и голодный волк, подбежал к Гвен и сел, подвывая.

— Хватит твоего шутовства! — резко сказала Корделия.

Волк вздохнул. Его фигура расплылась, протянулась, согнулась — и перед ними предстал Магнус.

— А мне на какое-то мгновение показалось, что я на самом деле стал серым разбойником.

— Ага, значит, в этом и есть твоя сущность, — обрадовалась Корделия. — Я непременно расскажу это всем девчонкам в округе.

Обескураженный такой тирадой, Магнус начал что-то отвечать сестре невпопад, но мать погрозила ему пальцем.

— Тише. Мы должны подумать о вашем отце.

— Папа всегда все так запутывает, — пожаловалась Корделия. — Почему бы ему не остаться в обществе феи и ее спутников? Зачем понадобилось нас отсылать? — на лицо ее легла тень. — Мама, иногда я думаю…

— Не думай, — заверила ее мать. — Да, у него не отнять стремления к отшельничеству, но долго в одиночестве он не в состоянии прожить.

— Значит, он ищет святости? — спросил Грегори.

— Нет, — ответил Магнус. — В глубине души он считает себя недостойным семьи, и чем старше мы становимся, тем больше усиливается это его чувство.

— Магнус! — воскликнула шокированная Гвен, а Корделия спросила:

— Откуда ты знаешь?

— Я его сын, — просто сказал Магнус.

Сестра нахмурилась, а мать выглядела встревоженной.

Потом она покачала головой и подвел итог:

— Хватит. Пусть он сам позаботиться о своей душе. А вот как нам защитить его тело?

— Я был слишком медлителен, — раздраженно бросил Джеффри. — Мне следовало сразу убить этого колдуна, — он повернулся к Магнусу. — Он ведь не может быть настоящим рыцарем?

— Ни за что, — заверил его старший брат, — и сомневаюсь, чтобы королевский герольд когда-нибудь слышал о том гербе. А что касается доспехов… Любой оруженосец может надеть латы под платье и носить щит.

— А кого видел в нем папа? — спросил Грегори.

— Он говорил о колдуне, — напомнил Джеффри.

— Неудивительно, — сказала Корделия, — он ведь действительно волшебник.

— Предатель! — лицо Магнуса стало угрюмым. — Хотел бы я знать, куда он телепортировался.

— Он хорошо защищал свои мысли, — согласился Джеффри. — Мы видели только колдовскую преграду.

— Ну, по крайней мере его приспешники не станут преследовать папу, они слишком напуганы сражением, — Корделия вздохнула, покачав головой. — Твой супруг слишком добр, мама. Я бы хотела, чтобы он всех их перебил.

— Это уже слишком, — возразила Гвен. — Их хозяин может быть агентом из Завтра, но я не сомневаюсь, что сами они всего лишь бедные запуганные крестьяне, которые поддались на обещание сделать их богатыми. Но пребывание в королевских темницах все же обогатит их души.

Магнус с тревогой посмотрел в направлении замка.

— Солдаты наверняка уже должны подходить к его стенам.

— Не сомневаюсь, что они уже подошли, — сказала Гвен. — Король держит слово, несмотря на неприятности: королевские солдаты прибыли, как только мы их вызвали, и собрали богатый урожай из преступников на пути следования вашего отца.

— И нам следовало бы заняться этим, — лицо Магнуса сохраняло беспокойное выражение. — Этот ложный рыцарь Брум может наброситься на него в любой момент.

— Ну, без своей армии он на такое вряд ли решится: слишком испугался чар папы, — Но Джеффри тоже не выглядел слишком оптимистичным.

— Ну и ситуация! — воскликнул Магнус. — Иллюзии отца слишком сильны, чтобы ему оставаться в безопасности одному, но если мы отправимся за ним, то его враги свергнут короля.

— И уничтожат все дело жизни вашего отца, — согласилась Гвен. — Нет, этого мы тоже не можем допустить.

— Добавьте беды, которые постигнут народ Греймари вследствие такой катастрофы, — добавила Корделия.

— Действительно, это дилемма из дилемм, — подтвердил Грегори. — Но разве нас недостаточно, чтобы сделать и то, и другое?

— Наверное, — проговорила Гвен, — тут ничего другого не придумаешь. Магнус, ты должен в своей маскировочной ипостаси следовать за отцом и защищать его от тех, кто хочет погубить его наведенным безумием.

— И защищать тех, кого он может ненароком обидеть сам? — спросил молодой человек.

— Почему всегда так? — спросил Грегори повышенным тоном. — Почему честь защищать отца выпала Магнусу, а не мне?